8 апреля 2020
ДУБЦОВ ГЕОРГИЙ МИХАЙЛОВИЧ
(28.10.1914 - 24.04.1973)
Прокурор Рязанской области (1963-1973),
государственный советник юстиции 3 класса,
Заслуженный юрист РСФСР
Дубцов Г.М. родился 28 октября 1914 года в крестьянской семье в с.Залесное Пензенской области. Окончил школу крестьянской молодёжи, сельхозтехникум, работал зоотехником.
С 1936 по 1940 обучался в Саратовском юридическом институте, по окончании направлен на работу в органы прокуратуры Чечено-Ингушской АССР. В годы Великой Отечественной войны с 1941 года работал прокурором города Грозного. Грозный, в то время один из крупнейших центров нефтяной промышленности, оказался в эпицентре битвы за Кавказ, а когда гитлеровцам не удалось его захватить, город в октябре 1942 года подвергся жесточайшим бомбардировкам. За участие в обороне города Дубцов награждён медалью «За оборону Кавказа», а в июне 1945 года медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 г.г.»
В июне 1946 года Дубцова Г.М. перебросили в только что организованную и перешедшую под гражданское управление Калининградскую область и назначили прокурором города Калининграда, где сложилась крайне напряжённая криминогенная обстановка. В связи с упразднением городской прокуратуры в августе 1947 года его взяли в аппарат Генеральной прокуратуры СССР, а в октябре 1949 года назначили заместителем прокурора Северо-Осетинской АССР. В 1952-1958 годы он работал прокурором Кабардино-Балкарской АССР, в 1958-1963 года - прокурором Карельской АССР.
С августа 1963 года по апрель 1973 года Дубцов Г.М. - прокурор Рязанской области. За этот период под его руководством построены здания для прокуратур в Захаровском, Кадомском, Клепиковском, Шиловском, Касимовском, Спасском, Ухоловском, Сапожковском, Новодеревенском, Старожиловском, Ряжском, Пителинском районах, а также новое здание прокуратуры Рязанской области.
Воспитал трёх сыновей и дочь. Скоропостижно скончался 24 апреля 1973 года в возрасте 58 лет.
Государственные награды: орден «Знак почёта», медали «За оборону Кавказа», «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 г.г.», «За трудовую доблесть», «За трудовое отличие», юбилейная медаль «За доблестный труд. В ознаменование 100-летия со дня рождения Владимира Ильича Ленина», почётное звание «Заслуженный юрист РСФСР».
Неоднократно поощрялся приказами Генерального прокурора СССР и прокурора РСФСР.
Воспоминания Маштаковой Ирины Георгиевны,
дочери Дубцова Г.М.
- Я родилась в июне 1953 года, когда наша семья жила в Нальчике, а отец, Георгий Михайлович, занимал должность прокурора Кабардино-Балкарской АССР. Из тех детских лет помню горы Кавказа, много зелени, облака в вышине…
Через 5 лет после моего рождения отца назначили прокурором Карельской АССР, мы переехали в Петрозаводск, край голубых елей и озер. А затем спустя еще 5 лет в августе 1963 года папа был назначен прокурором Рязанской области. Мы переехали в Рязань, с которой связана вся моя дальнейшая жизнь: здесь я закончила среднюю школу, поступила в медицинский институт, вышла замуж, родила дочь и вот уже более сорока лет тружусь на медицинском поприще. У меня хорошая семья, заботливый муж, внимательная дочь… Но лишь сегодня, с высоты собственных прожитых лет, я поняла, какую ответственную, сложную и крайне нужную работу все свои тридцать с лишним лет служения в прокуратуре, проводил мой отец.
До сих пор я удивляюсь, как отцу удавалось сочетать такую трудную и ответственную работу с заботой о воспитании своих детей и детей брата.
Нас у отца было четверо: трое сыновей – Петр, 1942 года рождения, Павел, 1943 года рождения, Георгий, 1944 года рождения, и я, единственная дочь.
Старший брат Петр связал свою судьбу со службой внешней разведки. Павел пошел по стопам отца, окончил Саратовский юридический институт, служил в органах военной юстиции, принимал участие в боевых действиях в ДРА, службу закончил в должности председателя военного трибунала Харьковского гарнизона. Георгий пошел по научной линии, стал доктором технических наук, профессором, живет в Москве.
Но, кроме нас, отец взвалил на себя еще и заботу о четырех сиротах, оставшихся после гибели на фронте в 1943 года его старшего брата Филиппа, 1910 года рождения. Их ему тоже удалось «вывести в люди», до сих пор мы собираемся вместе и с радостной болью в сердцах вспоминаем нашего отца.
Отчетливо помню, что моя мама, особенно это было заметно уже в Рязани, постоянно упрекала отца в чрезмерной, по ее мнению, заботе о своих подчиненных, об обустройстве рабочих мест, обеспечении сотрудников жильем. А отец всегда с усмешкой отвечал, что для него главное – создать людям условия для работы, а уже потом спрашивать за дело.
Не будучи профессиональным строителем, отец во время руководства прокуратурами, как сейчас принято говорить, регионов, сумел организовать строительство новых зданий прокуратур Кабардино-Балкарской АССР в Нальчике, прокуратуры Карельской АССР в Петрозаводске, а особенно запомнилось строительство здания прокуратуры области в Рязани. Отец часто брал меня с собой на стройку на улицу Либкнехта,81, и был горд тем, что всего за пару лет удалось построить прекрасное по тем временам здание, которое и по сей день занимает прокуратура Рязанской области.
Отец в силу своего характера превыше всего ставил интересы Закона и права, из-за чего, я помню, нередко он сетовал матери на то, что его недолюбливали в партийных органах, когда законность и справедливость по тому или иному делу расходились с мнением партноменклатуры.
Апрель 1973 года мне запомнился особенно.
За несколько дней до смерти папа, приходя поздно вечером домой с работы, огорченно делился с матерью, что кто-то из обкома партии (должности и фамилии я естественно не помню, да и не старалась запомнить тогда) настаивает на прекращении какого-то сложного уголовного дела, как я поняла, о половом преступлении, к которому причастен кто-то из детей чиновников высокого ранга. Отец говорил, что не будет нарушать закон и дело пойдет в суд.
В тот роковой вечер, 24 апреля 1973 года, по приходу домой отец особенно возмущался и был крайне удручен какими-то неприятностями, как я поняла, вновь из-за этого «сынка». Это потом я узнала, что днем его вызывали в обком партии, где, как видно, изрядно «потрепали нервы». А ночью ему внезапно стало плохо, на фоне острого обширного инфаркта моего отца не стало.
Меня кое-кто до сих пор спрашивает, почему мой отец, генерал, прокурор трех областей, из которых 10 лет он руководил в Рязани, не обеспечил меня комфортабельным жильем в столице, что я не стала высоким чиновником в медицине… А я отвечаю, что это не самое главное в жизни, и я горжусь своим отцом – исключительно честным, мудрым, грамотным прокурором, достойным и порядочным гражданином нашей великой России…
Воспоминания о Дубцове Г.М. записал член совета ветеранов
прокуратуры Рязанской области
Владимир Смирнов
Каким мне запомнился Георгий Михайлович Дубцов
(вспоминает Борис Липкань)
Дубцов Г.М. был назначен к нам в прокуратуру в очень сложный её период. Предшественник его за недолгий период своего правления так насолил коллективу, что на отчётно-выборном партийном собрании аппарата облпрокуратуры при выборах в партбюро его кандидатуру почти единогласно «прокатили». Случай был беспрецедентный. Последовала реакция партийных органов и Генеральной прокуратуры. Прокурор области был уволен «в связи с состоянием здоровья», приняты другие оргвыводы по кадрам. Областной аппарат прокуратуры лихорадило от затянувшейся неопределённости, от кадровой чехарды. По разным причинам ушли из прокуратуры заместитель прокурора области, руководители ряда отделов, почти все старшие следователи.
На решение этих и других проблем Генеральная прокуратура и «бросила» Дубцова, учитывая его жизненный и профессиональный опыт, работу в трудные военные и послевоенные годы, успешное руководство им прокуратурами в Кабардино-Балкарии и Карелии.
И Георгий Михайлович спокойно и довольно быстро разрулил все кадровые вопросы, причём никого с собой с прежних мест не «притащил» (да тогда такой практики и не было). Коллективу пришёлся по душе его стиль работы - деловой, нацеленный на достижение результата. Не было мелочной опеки, унизительного контроля за рабочим временем сотрудников. Строилось всё на доверии. А доверие окрыляет и обязывает.
Он как-то быстро и незаметно завоевал авторитет и уважение в коллективе. В обращении с сотрудниками был прост, доброжелателен, всегда корректен. Говорил спокойно, никогда я не слышал, чтобы на кого-либо голос повысил. Не скупился на похвалу, а выговаривал как-то деликатно. К дисциплинарным взысканиям прибегал в крайних случаях. Кое-кто пользовался его добротой, но таких было мало. Почти все мы люди были ответственные, прокуратуре служили по призванию.
Георгий Михайлович понимал цену сплочённости коллектива и сделал для этого немало. Опирался на партийную организацию, на профсоюзную. Накануне каждого праздника перед тем, как отпустить всех чуток пораньше, обходил вместе с секретарём партбюро и председателем месткома все кабинеты и каждому находил какие-то личные слова поздравления и поддержки. Мелочь в общем-то, а приятно.
По значимым юбилейным датам (их тогда было не так много) с его разрешения проводились праздничные вечера с застольем в нашем здании, хотя сам обычно не принимал в них участия, а если приходил, то совсем на чуток, незаметно уходил, оставляя ответственным Борискова В.А., своего заместителя.
Работалось с ним легко, и дела шли неплохо. В прокуратуре республики и в Генеральной были на хорошем счету.
У Георгия Михайловича было какое-то чутьё на «хозяйственные дела», то есть на дела о завуалированных присвоениях и растратах соцсобственности, взяточничестве, должностных преступлениях. Уже на начальной стадии он зачастую предвидел перспективы дела и создавал условия для успешного расследования. Широкий резонанс получили тогда дела о крупных хищениях в Скопинском пищекомбинате, на Скопинском мясокомбинате, на Сотницынском сахарном заводе и многие другие, в расследовании которых проявилось мастерство Вернигоры В.М как следователя.
Так случилось и с делом по Захаровской птицефабрике. Летом 1970 года вызвал Георгий Михайлович нас с Орловым В.С.(Виктор Сергеевич был тогда прокурором-криминалистом, я — прокурором следственного отдела) и даёт вводную: «Тут недавно на одном совещании Л.И.Брежнев раскритиковал Захаровскую птицефабрику, в строительство которой вложили столько денег, а отдачи никакой. По указанию обкома там месяц работает комиссия в составе ревизора КРУ, работника областного ОБХСС и нашего сотрудника (зонального прокурора), но никакого продвижения нет. А я чую, там что-то неладное. Прошу выехать туда, разберитесь, очень на вас надеюсь».
Выехали, а там в материалах и вправду ничего нет, ни одной зацепки. С чего начинать? Изъяли всю бухгалтерскую документацию, стали в ней копаться, отыскали работников, обиженных на администрацию. И так с нуля, постепенно, чисто следственным путём (от сопровождения ОБХСС мы сразу отказались, а ревизор шёл по нашим следам, закрепляя документально факты, уже установленные следствием) нам удалось раскрыть совершённое на птицефабрике хищение в особо крупном размере. В преступную группу, организованную главным бухгалтером, вошли, кроме работников птицефабрики, также директора (заведующие) нескольких рязанских магазинов. Общая сумма хищения, установленная следствием, по тем временам была весьма внушительна. Так что чутьё не подвело Георгия Михайловича и в этот раз.
Георгий Михайлович оказался и умелым хозяйственником, заботящемся о создании комфортных условий работы для сотрудников прокуратуры. При нём были построены новые здания в двенадцати районах, а также трёхэтажное здание в Рязани, где и сейчас располагается прокуратура области. А сделать это было непросто. Надо было добиться и в Генеральной прокуратуре и у местных властей разрешения на строительство, финансирования его, решить все земельные вопросы, найти подрядчика, субподрядчиков, поставщиков, строительные материалы, транспорт и прочее, прочее.
При строительстве здания для облпрокуратуры Дубцову пришлось создать штаб, в который вошли первый заместитель прокурора области Борисков В.А. и прокурор следственного отдела Злотников З.А., причём последний был полностью освобождён от своих служебных обязанностей, а Валентин Алексеевич появлялся в облпрокуратуре только во второй половине дня, а то и позже. Штаб размещался в прокуратуре Октябрьского района - в соседнем со стройкой домике на углу улиц Либкнехта и Горького. Секретарю этой прокуратуры молоденькой Науменко Маше (сейчас нам известной как Чикункова М.П.) пришлось помогать штабу, отвечать на телефонные звонки и вообще быть вроде диспетчера.
Все мы интересовались ходом стройки, организовывали субботники. И в 1967 году здание было построено. Страна готовилась к 50-летию Октября, трудовые коллективы рапортовали о досрочном выполнении годового плана к Октябрю и других успехах. Мы тоже рассчитывали отметить праздник в новом здании. Но по-хозяйски мудрый Георгий Михайлович остудил наш пыл: «Спешить не будем, пусть здание отстоится, просохнет хорошо, а тогда и переедем». И переехали мы в августе 1968 года.
Нынешнему поколению трудно представить то огромное чувство радости, праздничного настроения, охватившее нас, когда мы вступили в новое здание. Всё ведь познаётся в сравнении. Нас встретили просторные вестибюли, сверкающие лаком паркетные полы на втором и третьем этажах, светлые и довольно большие кабинеты. Тогда штаты были небольшие. Вместе с аппаратом областной переехали и прокуратуры Советского и Октябрьского районов, которые разместились на первом этаже. Каждому оперативному работнику достался отдельный кабинет! В старом здании на Революции сидели по четыре, а то и по пять человек. Не лучше были условия и в районных прокуратурах. Советская прокуратура занимала четыре маленьких кабинета в напичканном районными службами здании на улице Ленина, столько же маленьких кабинетов с крошечными окошками было и у Октябрьской прокуратуры в деревянном домике, в другой части которого к тому же было муниципальное жильё.
В новом здании у нас появился актовый зал с высоким потолком, большими окнами, казавшийся тогда очень просторным. Кстати, в этом тоже заслуга Георгия Михайловича. По его инициативе в типовой проект здания внесли изменения: в центральной части на третьем этаже увеличили высоту стен, за счёт чего и получился актовый зал. Это наглядно заметно, если посмотреть на здание облпотребсоюза, построенное неподалёку в то же время и по тому же проекту.
В старом же здании никакого зала для заседаний вообще не было. Оперативные совещания, партийные собрания проводились в не таком уж большом кабинете прокурора области. Чтобы провести, скажем, областное совещание следователей, надо было идти на поклон в областной суд,который располагался на втором этаже, и просить на день-другой зал судебных заседаний. Как-то (скорее всего в 1965 году) приезжал к нам прокурор РСФСР Блинов В.М. На совещание были приглашены все районные прокуроры, аппарат областной прокуратуры,представители власти, других ведомств. Зал судебных заседаний с трудом смог вместить всех приглашённых. А на второй день, когда Блинов решил пообщаться в узком кругу без гостей, этот зал понадобился самому суду (хотя не исключаю, что это был тактический ход Дубцова), и совещание продолжилось в кабинете прокурора области, куда стащили все стулья из других кабинетов. Сидеть пришлось впритык друг к другу, в теснотище. После этого совещания прокуратура республики изыскала наконец-то средства для постройки здания в Рязани.. В новом здании совещания и другие мероприятия стало возможным проводить, помимо актового зала, также в просторном кабинете прокурора области, в кабинете криминалистики.
На третьем этаже разместили даже гостиницу из двух комнат. Правда, командированные пользовались ею не так часто. Зато она была палочкой-выручалочкой для наших работников, переведённых в Рязань, пока решался их жилищный вопрос.
На первом этаже у нас появилась своя фотолаборатория, просторная, хорошо оборудованная, с проточной водой. А в старом здании она ютилась в закутке (метр-на- метр), отгороженном фанерой, в кабинете зональных прокуроров, а чтобы промыть проявленную плёнку или фотоотпечатки, надо было бежать через коридор в туалетную комнату. К тому же Дубцову удалось «пробить» штатную единицу лаборанта. Какое-то время в этой должности поработал Барсуков П.Т., вышедший на пенсию начальник НТО (научно-технического отдела) УВД, а затем на смену ему из того же отдела пришёл на долгое время Сычёв С.Г. Кстати, многие фотографии того периода на стендах и в альбомах нашего музея, в книгах по истории прокуратуры области сделаны Сычёвым.
И ещё у нас на первом этаже появился буфет - это ощутимое на желудок проявление заботы Георгия Михайловича о своих сотрудниках. Здесь можно было скромно перекусить в обед, попить чайку в любое время. И ещё через этот буфет можно было отовариться, особенно перед праздниками, что было немаловажно в то время всеобщего дефицита. Не надо было тратить время на магазины, выстаивать длиннющие очереди за мясными и другими продуктами, не говоря уже о коррупционной составляющей.
Во дворе от старых хозяев остались белая акация, две липы, яблони, груша. Какие же дурманящие запахи наполняли воздух, когда они цвели! Да и грушами с яблоками можно было полакомиться. По инициативе Георгия Михайловича посадили и молоденькие плодовые деревца. Присматривал за всем этим хозяйством комендант Свириденко Г.М., армейский отставник, фронтовик и садовод-любитель.
В том же 1968 году у Дубцова заканчивался первый конституционный срок и весь коллектив был в напряжении, даст ли обком «добро» на второй срок. Сам Георгий Михайлович не распространялся об этом, но все знали, что трения какие-то с партийными органами у него были. И когда узнали, что «добро» получено, все вздохнули с облегчением.
Ушёл из жизни Георгий Михайлович внезапно. Тем острее ощущалась боль, пронзившая нас. На прощание с ним пришло очень много людей, вся улица перед зданием, его детищем, была заполнена народом.
Один умный человек как-то сказал (слегка перефразирую его) : "Жизнь проходит, но не проходит добро, ею посеянное".
Версия для печати