5 сентября 2021
Две песни одной семьи
С офицером-десантником, участником войны в Афганистане, музыкантом и поэтом Сергеем Ильевым мы познакомились на одном из его концертов, где он исполнял свою знаменитую «Синеву». Потом были нечастые встречи, песни под гитару и написанная им музыка на мои стихи.
От Сергея я узнал о его отце – фронтовике Николае Ильеве. Вот что сам Николай Иванович рассказывал о той – его войне. Это было тяжелое, но честное повествование старого солдата.
О войне – от первого лица
– В 18 лет, когда немцы уже рвались к Москве, я был зачислен в 107-й стрелковый полк, в батарею «сорокопяток». Так получилось, что основным контингентом нашего полка были бывшие заключенные, изъявившие желание искупить свою вину. Некоторые из них вели себя по отношению к нам – новобранцам, жестоко: унижали, обирали, заставляли исполнять свои обязанности по службе. Дорога на фронт была изнурительная. Еды не хватало. Во время длительных остановок бойцы разбредались по снежному полю, собирали мерзлую картошку и свеклу. На крупных станциях выгребали из пустых мучных цистерн остатки муки, жевали овес для лошадей. Боевое крещение получил среди болот «Демянского котла». Сейчас это Новгородская область. В торфяной почве вязли пушки и лошади. Солдаты сами брались за лямки и на растертых до крови плечах вытаскивали орудия. Обессиленных лошадей пристреливали и их мясом спасались от голода. Иногда с самолета сбрасывали сухари, хлеб и сахар. Тюки разрывались о деревья, продукты рассыпались. Мы старались собрать их. Делились едой с оказавшимися в этих местах ленинградцами. Как-то одной лежащей блокаднице лет 70-ти положил в рот кусочек сахара. Спрашиваю: «Как звать-то вас, бабуся?» А она в ответ: «Какая я тебя бабуся. Мне всего 17 лет».
Чтобы пройти по болотистой местности, из деревьев мостили дороги. Таких дорог-«лежневок» под Старой Руссой было выложено более 100 километров. Бои шли жестокие. Мы гнали немцев ценой своей жизни. У нас не хватало автоматического оружия, снарядов, патронов. Помню «Рамушевский коридор» Северо-Западного фронта. Поэт Михаил Матусовский о нем писал: «То ползком, то сразу в бег, то спешишь зарыться в снег… Только здесь понять сумеешь все, что может человек…» И еще: «Три дня самолета с продуктами нет, покрепче ремни засупоньте. Мы знаем теперь, где кончается свет, – на Северо-Западном фронте».
Как-то я с сержантом Кузнецовым и бойцом Беляковым выдвинулись к немецкой передовой линии обороны. Подползли к блиндажу. Гитлеровцы там пили шнапс. Их часовой спал. Закололи часового, бросили в блиндаж две гранаты Ф-1. Оставшихся в живых немцев добили. Раненого немецкого офицера увели с собой. 10 июня 1942 года под селом Рамушево фашисты пошли в наступление, пустили танки. Слышу лязг гусениц. А у нашей пушки в НЗ всего два бронебойных снаряда. Подбили мы ими два головных танка, остальные завязли в болоте, объезжая их. Ждем помощи, а ее нет и нет. Фашисты лезут к пушке. У меня единственная противотанковая граната. Бросил ее в группу немцев. А пули все бьют и бьют по щиту пушки. Одна из них попала мне в грудь. Упал я без сознания в ручей рядом с орудием. Очнулся от того, что фрицы, приняв меня за убитого, используют мое тело, как трамплин. Наступают на меня и прыгают на другую сторону ручья. Один из них хотел меня штыком проколоть, но бежавший за ним толкнул его коленом, и он промахнулся. Потом меня наши санитары и вытащили из воды. Пока я приходил в себя в госпитале, матери уже успели сообщить, что пропал без вести. Она одела черный платок… Когда ей пришло написанное под диктовку письмо о том, что я жив, она даже не сразу поверила.
Николай Ильев
После лечения я был признан ограниченно годным к службе, но под подписку вновь пошел на фронт мстить фашистам за погибших братьев Сергея и Ивана – Героя Советского Союза. Во время одного из развед-рейдов я и сержант Егоров уничтожили пулеметную точку, убив там двух пулеметчиков, за что впоследствии я был награжден телеграммой от имени товарища Сталина и представлен к званию младшего лейтенанта. Во время сражения за высоту «Симкина горушка» в Новгородской области мне было приказано командовать ротой. Вооружены мы были винтовками и ручными гранатами. Опять не хватало патронов. Нам было приказано взять эту высоту. Ночью мы совершили дерзкую вылазку и заняли на ней немецкие траншеи, перебив там большинство вражеских солдат. Больше суток продержались в них, отражая атаки гитлеровцев. Ждали помощи, но ее не было. Как оказалось, батарею сорокопяток разбили прямой наводкой, полковые и батальонные минометы молчали. Мы отступили в свои окопы, в которых укрывались от артобстрелов. Немцы обстреливали нас прямой наводкой. Полагая, что мы все убиты, подошли к нам вплотную. Мы дождались их и закидали гранатами. Тогда я был дважды ранен.
В 1970-е годы Николай Ильев на встрече ветеранов встретился с фронтовым поэтом Михаилом Матусовским, и они вместе спели песню на его стихи «На безымянной высоте». Тогда Ильев и услышал от поэта, что тот тоже всю войну пробыл на Северо-Западном фронте и многие жестокие сражения остались в памяти. И именно бои за Симкину горушку легли в основу стихотворения «На безымянной высоте».
– Во время этих боев, – рассказывал Николай Ильев, - нас было не восемнадцать, а около пятидесяти. И укрывались мы чаще в старых погребах, а не в землянках «в три наката», как в песне. Но, несмотря на небольшие неточности, песня получилась стоящая. Ведь стих – не копирование событий, а творчество. Так объяснил Матусовский. В самые трудные боевые сражения фронтовики, уходя в бой, вступали в ряды ВКП(б). В это время коммунистом стал и я.
В сражениях под Ленинградом немцы сопротивлялись неистово. Я был командиром взвода «кочующих минометов». Сначала стреляли с одной позиции, потом быстро переходили на другие подготовленные рубежи. При подготовке к очередному наступлению я был назначен командиром стрелковой роты. Поднял солдат в атаку, ворвались во вражескую траншею и захватили ее. В траншейном бою я был ранен в шейную часть позвоночника. Отнялись руки и ноги. Упал, истекая кровью. Меня заносило снегом. Я погибал. Меня нашли санитарные собаки. Санитары положили на собачьи волокуши и полуживого доставили в медчасть. Потом эвакуировали на самолете в госпиталь. Там меня признали неизлечимо больным, которому надо было отправляться в мир иной. Положили в палату для умирающих. Спас приехавший генерал медицинской службы, который выявил, что мой спинной мозг лишь контужен, а не травмирован. И меня подняли на ноги.
Невролог был против моей выписки, но я настоял и вновь оказался на фронте. Однажды во время наступательного боя в немецкой траншее неожиданно опять отнялись ноги и руки. Сказалось недолеченное ранение. Опять госпиталь и потом снова фронт. Освобождал Прибалтику, прошел с боями всю территорию Латвии. Там часто и в освобожденных районах возникали проблемы. Как-то во время патрулирования мы задержали старшего сержанта с двумя солдатами. Это была вражеская диверсионная группа. У задержанных обнаружили зашитые в погоны отравляющие вещества, с помощью которых они должны были через пищеблоки отравить наших бойцов. Участники диверсионной группы были осуждены и расстреляны перед личным составом полка.
8 марта 1945 года я участвовал в танковом десанте. Во время разрыва снаряда я очередной раз был ранен – в бедро, меня сбросило с танка на землю. Я вновь оказался в госпитале. Так закончился мой фронтовой путь. Судьба распорядилась так, что я прошел с боями всю войну, получил шесть ранений, но остался жив.
Николай Ильев с сыном Сергеем
После войны в 1953 году в семье Николая Ильева родился сын. Назвали его Сергеем – в честь погибшего под городом Брестом брата – Сергея Ивановича.
Своя война Сергея Ильева
Но что там алым заревом на склонах запылало?
Взорвался самолет, не вырулил в горах.
Такой пошел отсчет – пятидесяти не стало.
Да будут горы пухом им в заснеженных венках.
Там, в Афгане, ему часто приходилось сопровождать военные колонны, защищая их от нападений душманов. И каждое такое сопровождение было проверкой человека на прочность.
…От шальной от пули-дуры
Застрахован здесь лишь Бог.
У машин дымятся скаты,
На коленях автоматы,
И ползем мы к перевалу
В этот адовый чертог.
Он прошел афганскую войну, бывая порой на волосок от смерти.
А судьба, как дикий конь,
Что порой не выбирали,
Пронесла нас через дали,
Воду, трубы и огонь.
Находясь на войне, они все мечтали вернуться с войны живыми.
Мы вернемся с войны, опаленные солнцем пустыни.
Огрубевшею кожей от ветра заснеженных гор,
Матерей и подруг по-отечески скупо обнимем.
Со скупою слезою с отцами начнем разговор.
Сергей Ильев вернулся с войны и стал писать песни о ней. Их пели в военных гарнизонах и на торжественных вечерах. Пожалуй, самой известной из них была «Расплескалась синева». Она стала гимном российских десантников. По поводу ее создания было много кривотолков. Сергей же об этом рассказывал так:
Сергей Ильев
– В 1971 году я с друзьями-курсантами проводил отпуск в Феодосии – в Крыму. Сидели мы на берегу моря в кафе и пели песни. К нам подошел молодой человек, сказал, что он Юрий Алехин, офицер-десантник, служит в Белоруссии, и дал мне почитать свои стихи. Там были такие две строфы:
Расплескалась синева по тельняшкам,
По глазам голубым, по беретам…
Даже в сердце синева завязалась,
Зацвела своим заманчивым цветом.
Оживает за бортом звук моторов.
Синева дрожит на крыльях, как ряска.
Ты из племени людей, о которых
Не одна еще расскажется сказка.
Я честно пояснил Юрию, что идея хорошая, но нет кое-где рифмы, а кое-где - тавтология. И сказал, что слова можно исправить и даже написать на них песню. Он в ответ мне произнес: «Тогда сам и напиши!» И я засел за эту работу. Мучился долго над текстом. В конце концов получилось так:
Расплескалась синева, расплескалась,
По тельняшкам разлилась, по беретам.
Даже в сердце синева затерялась,
Разлилась своим заманчивым светом.
В раннем детстве на коврах-самолетах
Мы познали неземные маршруты,
А потом нашлась нам в небе работа –
Синевою наполнять парашюты.
Долго я подбирал мотив, чтобы получилась песня. В то время были модными песня Жана Татляна – «Звездная ночь» и одна из песен-хитов Мирей Матье. Припевы у этих песен были на слуху. Я взял эти мелодии за основу к припеву «Синевы». Когда стал петь, мелодия получилась. Тогда мы смело экспериментировали с музыкой, не думая, что кто-то когда-нибудь станет музыкантом. Позже Сергей Яровой сделал аранжировку, и «Синеву» стали исполнять «Голубые береты». Справедливости ради надо сказать, что, если б я не встретился с Юрием Алехиным, не было бы этой песни. Сам же литератор Юрий Алехин музыки никогда не писал. Музыку написал я. Правда, не было бы «Голубых беретов», «Синева» не была бы так популярна. Но если бы не было меня, не было ни того, ни другого!"
Но тогда Сергей был. И его «Синева» осталась с нами.
2 октября 2015 года Сергей Ильев ушел из жизни.
Там, где кончается свет, нет ни ночи, ни дня,
Где не плачут туманы, а солнце не светит…
Я уйду в этот мир – помяните меня,
Оставляя в душе поминания эти.
Сергея Ильева, воина-афганца, кавалера ордена Красной Звезды, похоронили рядом с отцом – Николаем Ильевым, ветераном Великой Отечественной, кавалером двух орденов Красной Звезды. У каждого из них была своя Звезда. И каждый из них был Звездой – яркой и неугасаемой. А еще у каждого была своя война. Один из них рассказал о ней в прозе, другой – языком поэзии.
Дмитрий ПЛОТКИН, член Союза писателей,
почетный работник прокуратуры России
(С публикацией можно ознакомиться по ссылке https://novgaz-rzn.ru/nomer03082017_29/3155.html